Паутина долга - Страница 98

— Не заскучала? — Ласково спросил мой друг. Ну да, она же его родственница, дальняя и младшая, что подразумевает вольную или невольную опеку.

— Напротив, все было очень познавательно.

Голос глубокий, богатый интонациями, хоть и резковатый. В самом деле, талантливая девочка.

— Хочу предложить тебе попрактиковаться в изменении тканей.

— Не откажусь. Что именно нужно сделать?

— Посмотри эту женщину, — Валлор указал на робко дожидавшуюся своей участи Шиан. — Она — недоделанный гаккар.

— Такое возможно? — Вспыхнули звездочками интереса глаза Лаймисс.

— Как видишь. Но ей трудновато жить, насколько я понимаю.

Заклинательница быстрым шагом пересекла комнату, приблизила свое лицо к лицу сестренки гаккара, едва не соприкасаясь носами, потом отстранилась и доложила:

— Да, трудновато. Вторая пара желез ленится работать, но и первая не напрягается. Она не способна быть полноценным гаккаром.

— Это и мне понятно. Но я, как ты помнишь, не силен в целительстве, потому хочу спросить у тебя: возможно что-то поправить?

Лаймисс задумчиво нахмурилась, размышляя:

— Поправить… Вывести железы на один уровень отдачи? Надо бы посмотреть протоки поподробнее…

Правая рука Заклинательницы стремительно вылетела из складок плаща и вцепилась в горло Шиан. Гаккар сделал было неуверенный шаг к сестре, но наткнулся на подставленное мной плечо. Левое. Боль снова напомнила о себе, пришлось давить стон стиснутыми зубами.

— Не трогайте ее!

— Успокойся, Риш, никто не причинит твоей сестре вреда. Не причинит, верно?

Лаймисс повернула голову в мою сторону жестом, смутно напоминающим поклон:

— Все будет, как пожелает hhyde-o-hhies… Готово! Я немного расширила протоки желез: теперь количества вырабатываемого яда и противоядия будут равны между собой.

Шиан, чье горло освободилось от хватки Заклинательницы, растерянно перевела взгляд на меня.

— Я… больше не буду болеть?

— Почему же? Будешь. Простуду, к примеру, можешь подхватить запросто, ведь один добрый дядя не умеет стучаться в дверь, а предпочитает ее сносить, чтобы войти. Но поцелуи сестры тебе больше не понадобятся.

— Правда? — Темно-синие, столь же глубокого цвета, как у Валлора, но невероятно нежные и хрупкие глаза сверкнули слезинками.

— Правда.

Она прижалась к моей груди, изо всех сил стиснув пальцами рукава куртки.

— Это так… странно… я не могла и мечтать, а теперь…

— Вообще-то, благодарить надо не меня: я в исцелении участия не принимал, да и не мог принять.

Шиан замотала головой:

— Но без вас ничего бы не случилось!

— Она права, Тэл. Без тебя ничего бы не случилось, — улыбнулся Валлор.

— Лучше бы и не случалось! Этим девицам некуда деваться: с прежней службы их отпустили, а найти новую не так уж просто. Куда я их дену?

— Придумаешь.

— Тебе легко говорить, а я…

— А ты сейчас отцепишь красотку от своей груди и уделишь мне несколько минут для важной беседы, — непререкаемо заявил Заклинатель.

— Дверь!

— Что «дверь»?

— Верни на место!

— Вообще-то, я не запоминал структуру и…

— Верни, кому говорят! Иначе — никакой беседы!

— Как пожелает hhyde-o-hhies, — не допуская даже тень улыбки на лицо, поклонился Валлор. И вместе с обратным движением выпрямляющейся спины древесная труха вспорхнула в воздух, перемешиваясь, склеиваясь в волокна, сплетаясь… Чтобы снова стать дверью. Только цельной, а не сколоченной из досок.

***

Трактир мог считаться тихим лишь в силу довольного раннего времени суток, то бишь, полуденного. В неотягощенные празднествами дни посетителей и вовсе не было бы, но Зимник внес свою поправку: несколько загулявших еще с ночи горожан невнятно чему-то радовались в одном из углов полутемного зала с низким потолком. Мы, разумеется, заняли другой угол, подальше от любопытных глаз и ушей, и к разговору приступили исключительно после того, как подавальщица, доставившая к нашему столу эль и хладные останки капустного пирога, вернулась на кухню.

Не знаю, как мои спутники, а я заказывал еду и питье не для отвода глаз, и подтвердил намерения делом, жадно вгрызаясь в слегка размякшее тесто. Валлор, кажется, не обратил внимания на мое сражение с пищей, а вот Лаймисс наблюдала за поглощением пирога с заметным удовольствием, о чем и сообщила:

— Мужчина должен много и хорошо кушать. Особенно, когда ему нужны силы для восстановления здоровья.

Что она имеет в виду? Ах, уже успела добраться до моей раны… Быстрая девочка.

— Ничего, вот все восстановлю, стану клевать, как птичка, по зернышку!

— Проверим?

Она игриво улыбнулась и положила ладошку мне на грудь. Печать недовольно прислушалась к голосу чужого Потока, но, по некоторому размышлению, не усмотрела в нем враждебности и потеснилась, позволяя целителю делать свою работу. Прорезанные ткани и порванные сосуды вернулись к своему изначальному состоянию за считанные мгновения: я успел только выдохнуть и снова сделать вдох, а на следующем выдохе от раны не осталось и воспоминания.

— Вы настоящий мастер, hevary.

— Ну что вы! Я еще не заслужила права так называться. Нужно будет провести не одно восстановление нарушенных тканей, чтобы получить право проводить настоящие изменения.

Всматриваюсь в смуглое лицо Заклинательницы.

— Вы стремитесь именно к этому?

Она промолчала, предоставляя возможность ответа Валлору:

— Как и всякий «водник». Изменять, оставаясь в предначертанных пределах. «Каменщики» больше всего ценят незыблемость, «огневики» — безумную смену очертаний, «ветрогоны» — неощутимое, но непреодолимое влияние… Такова наша природа.