Паутина долга - Страница 97

— Так спроси!

Чуть виноватая, но больше предвкушающая удовольствие улыбка:

— Думаю, спрашивать уместнее тебе.

Да, верно. Если уж я назначен управителем… Правда, что значит «назначен»? Разбирательства между двумя бывшими врагами-друзьями, перескакивающих от шуток к угрозам и обратно — разве их достаточно для исполнения ритуала?

— Риш, — поворачиваюсь к гаккару. — Ты не могла бы…

Блеклые глаза смотрят сквозь меня.

— Ты теперь мой хозяин, да?

— Можно и так сказать, но я бы…

— Я должна подчиняться, да?

— Все не совсем …

— И если ослушаюсь, ты отдашь меня своему псу, да?

Уф-ф-ф… Женщины почему-то обожают подобные игры: сначала доводят мужчин до белого каления, а потом милостиво уступают, намекая на неизбежность следующего сражения. Ришиан тоже принадлежит к женскому полу, и ее повадки если и претерпели изменения, то крохотные, почти незаметные. Хочет вынудить меня сдаться? Проверяет на прочность? Глупая. Ей кажется, что ситуация позволяет выйти победительницей, хоть на короткое время? Как бы не так! Неужели она еще не осознала? Малейший шаг в сторону от угодного Валлору направления, и спустя вдох мир забудет о существовании близнецов. Я могу колебаться. Заклинатель, посланный для устранения угрозы, не испытывает сомнений. Да, он рассмотрит все возможные варианты и выберет наиболее выгодный, но если планы нарушатся, ничто не помешает вернуться к первоначальному решению.

— Вот что, Риш. Слушай внимательно, потому что повторять не буду. У тебя нет выбора. Больше нет. До момента, как меня назначили твоим управителем, ты могла умереть по собственной воле, теперь же твое сопротивление будет считаться ослушанием, и смерть — наказанием, а не свободным желанием.

— В твоих глазах! — Прошипел гаккар.

— Да, в моих. Но они единственные будут взирать на будущее, места в котором ты хочешь себя лишить. Отказываешься подчиняться? Хорошо. Мне начинать придумывать подходящую кару? Воображение у меня, конечно, не слишком богатое, но ради такого случая сподоблюсь. И начать могу вовсе не с тебя, а…

— Шиан не принадлежит тебе!

— Верно. Но позволь напомнить: она не принадлежит ни мне, ни кому-то еще по очень простой, хоть и печальной причине. Твоя сестра живет на этом свете взаймы. Благодаря тебе. Ее жизнь в книге судеб записана между строками твоей. Шиан не должна была прийти в мир. Она нежеланная гостья, и ее уход не вызовет никаких изменений.

Злобное, даже не шипение, а хрип или стрекот. Хочет броситься на меня и растерзать? Опоздала: я заблаговременно обзавелся защитой и поддержкой. Оконченная партия игры осталась за мной. Не может признать поражение? Ее трудность.

— Итак? Ты ответишь на вопросы?

Узкие губы кривятся, беззвучно шепча проклятия, но голова утвердительно, хоть и немного судорожно, кивает.

— Тот, кто наставлял тебя. Что ты о нем помнишь?

— Он нечасто приходил. Оставлял нас на попечении слуги, а тот не больно-то разговаривал, и мы никогда не знали, когда учителя ждать снова. А потом оба неожиданно ушли и больше не появлялись. Он старый. Наверное… — неуверенно добавила Риш. — Тогда он казался нам старым. Темноволосый. Кожа темная, как земля. Глаза — синие стеклышки: в них можно было видеть свое отражение, но больше ничего… Он все время дрожал. Трясся, как в лихорадке. Но его движения все равно оставались точными. На лбу вечно выступали капельки пота… Мутные и пахучие. Еще у него вокруг правого запястья был обмотан шнурок, на котором болталась бляшка: я хорошо ее запомнила, потому что когда он меня ругал, все время размахивал руками перед моим лицом… Темный камень с вырезанной картинкой. Такая маленькая, но различимая до последней черточки.

— И что на ней изображено? — Спросили хором я и Валлор.

Гаккар немного удивился нашему оживлению, но ответил:

— Горный склон, превращающийся в волну.

Два взгляда напряженно коснулись друг друга и снова воткнулись в лицо Риш.

— Гора? — Переспросил Заклинатель.

— Волна? — Уточнил я.

Ришиан смотрела на нас не на шутку испуганно, чем в любое другое время здорово бы повеселила: угрозы пропустила мимо ушей, а самый обыкновенный азарт приняла с опаской. Впрочем, в дальнейших пояснениях мы не нуждались, равно как и в чужом мнении:

— Дурной знак.

— Согласен.

— Надо обсудить.

— Разумеется.

— Здесь поблизости я вроде видел тихий трактир…

— Эй, heve! Это все, что вы хотели услышать, да? А что дальше?

Я непонимающе взглянул на гаккара:

— Дальше?

— Да, именно дальше! Если ты теперь мой хозяин, должен заботиться обо мне, да?

Вот. Этого я и боялся. Попытка настоять на своем провалилась, и женщина начала атаку с тыла. А возразить-то нечего.

— Должен.

— Тогда, если ты такой сильный и могущественный, вылечи мою сестру!

Она слушала в детстве много сказок? Странно: вроде некому было быть рассказчиком.

— Все не так просто.

— Правда? — Ришиан ехидно округлила глаза. — Но хозяин потому и называется хозяином, что может…

Честное слово, надо было позволить ее прикончить. Тогда удалось бы избежать заслуженных насмешек и справедливых обвинений.

Валлор смерил гаккара недовольным взглядом и позвал:

— Лаймисс, зайди к нам!

Она стояла за порогом, совсем рядом с дверью, но осторожно дотронулась до печати в моей груди своим сознанием только теперь, отвечая на зов брата.

Та самая танцовщица у фонтана, только одетая скромнее и незаметнее, да к тому же закутанная в плащ. Черные волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы под капюшоном с меховой оторочкой. Карие, вишневого отлива глаза смотрят предельно внимательно, словно их обладательница боится пропустить малейшее слово и движение. Смуглая кожа щек разрумянена морозцем. Занятно… Она не пользовалась своими умениями? Наверное, в угоду Валлору, по долгу службы не торопящемуся открывать свою принадлежность к Заклинателям.