Паутина долга - Страница 24

Я зачерпнул кружкой воды и со всего размаха плеснул прямо в зареванную мордашку. Холодные брызги обожгли лицо Сари и, предложив в качестве источника раздражения другого кандидата, то бишь, меня, слегка умерили горе ее высочества:

— У тебя совсем нет сердца!

— По крайней мере, рыдать над вашим наставником не собираюсь.

— Скажи еще, что хочешь поскорее его похоронить!

— В ближайшую ювеку он не умрет.

Мои слова должны были бы внушить надежду, но вместо того вызвали к жизни закономерный для расчетливого правителя вопрос:

— А потом?

— А до «потом» мы еще не дожили! У меня есть кое-какие идеи на счет возвращения мага в строй, но твердо обещать не буду, потому что не все зависит от меня.

— От кого еще зависит? — В голосе Сари появился нехороший азарт.

— Вам знать не нужно.

— Нужно!

— А есть ли смысл? Допустим, я назову имена. И что вы сделаете? Отправитесь требовать и угрожать? А по какому праву?

— Если ты забыл, я — наследница…

— И кто об этом знает?

Принцесса угрюмо сдвинула брови.

— Правильно, никто. И не следует никого ставить в известность. Поэтому вы несколько дней побудете в мэноре.

— Несколько дней? — Девушка быстро произвела в уме несложные подсчеты. — Но ведь это будет как раз праздник!

— Придется поскучать.

— Да как ты…

— Я не допущу, чтобы ваша жизнь подвергалась опасности. И не допущу, чтобы кто-то случайно смог узнать о принадлежности будущей императрицы к числу одаренных.

Сари испуганно округлила глаза:

— Что ты сказал? Одаренных?

— Да, ваше высочество.

— Это неправда!

Я подошел к ней, положил ладони на тощие плечи и начал мягко разминать напряженные мышцы.

— Правда.

— Нет! Мне бы сказали…

— Если я правильно понял, то кроме вашего наставника и защитника никто не сталкивался с вашими попытками управления стихиями, а все прочие проявления вполне могли остаться незамеченными. И останутся. До вашего совершеннолетия.

Отчаянная попытка вернуть все вспять:

— Какими стихиями? О чем ты говоришь?

— Вы — маг, ваше высочество. Но не простой маг. Заклинательница.

Кажется, она перестала дышать. На очень долгое мгновение.

— Ты… Нет, ты бы не стал нарочно придумывать ТАКОЕ…

— Я и не придумываю. Вчера вечером вы были в шаге от начала Танца.

А вот теперь лгу, и безбожно. Сари уже танцевала. Неуклюжий, скованный, нелепый, но самый настоящий Танец. И, сама того не подозревая, бросила мне вызов по всем правилам. А я ответил. Только не по собственной воле и не собственным разумом, а холодным и бесчувственным пробуждением печати, на несколько вдохов взявшей власть над моим телом в свои незримые руки. Кукла на ниточках, вот кем я был вчера. Моя душа была отставлена в сторону и могла только с горечью наблюдать за поединком, в котором у Сари не было ни единого шанса выстоять, потому что… Сэйдисс усовершенствовала печать в моей груди. Если обычному человеку нельзя доверять могущества больше, чем он способен вынести, то мне, чьи дух и тело так и не смогли срастись заново, было вполне по силам справляться не только со стражем и наблюдателем, но и с воином.

Теоретически тело любого человека способно взаимодействовать с потоками Силы, но только одаренные могут сделать этот процесс постоянным, а все прочие вынуждены довольствоваться краткими вспышками под руководством внешнего управителя. Такого к примеру, как печать Заклинателя. Неверно полагать, что она всего лишь клеймо раба. Она больше. Неизмеримо больше, и в первую очередь потому, что ее власть над телом — лишь побочное проявление. Печать следит за равновесием здоровья, душевного и физического. Печать позволяет повелительнице чувствовать беду, постигшую ее подопечного и приходить на помощь. А еще печать способна защищать, на короткое время даря телу возможность осязать потоки Силы, то бишь, управлять ими.

Конечно, основная задача печати — предотвратить посягательство Заклинателя со стороны на чужое имущество, но если бы я столкнулся с магической атакой обычного одаренного, подозреваю, итог был бы тем же самым. В чем мне повезло, так это в неопытности Сари и неразвитости ее дара: во время обучения под руководством Сэйдисс приходилось отражать самые разные атаки, и опытным путем были установлены мои пределы, совсем невеликие, чего уж скрывать. Против Заклинателя уровня Валлора я продержался бы не дольше минуты, а потом лег бы костьми, не успев провести даже мало-мальски пристойную контратаку. А если учесть, что Валлор — отнюдь не самый умелый Заклинатель…

— Т-т-танца? — Еле выдавила Сари.

— Да, ваше высочество. И я непременно расскажу вам все, что знаю об этом, но прежде хочу попросить: посидите эти дни дома. В пределах мэнора и вам ничто не угрожает, и ваши… способности не вызовут разрушительных последствий. Согласны?

— Я… С этим можно что-нибудь сделать?

Она повернула голову и умоляюще посмотрела мне в глаза.

— «Что-нибудь»?

— Ну… избавиться?

Я смахнул слезинку, сползшую на скулу принцессы.

— Нет.

— Что же мне теперь делать?

— Успокоиться и набраться терпения.

— Терпения? Зачем?

— Хотя бы подождать появления у меня свободного времени.

Нить пятая.

Горсточка муки,
Глоток воды и пальцы.
Кто пекарь? Ты? Я?

Полотенце промокло насквозь, а волосы все не желали подсыхать. Я взъерошил мокрые пряди пальцами и уже начал подумывать о том, чтобы переместиться обратно в кухню, но тогда пришлось бы не только заново затапливать плиту, а и тащить с собой из кабинета «капли» и прочие принадлежности для магических упражнений. Во дни моего одинокого пребывания в мэноре так обычно и происходило, но матушка никогда не одобряла смешивания дел служебных и семейных, а возвращение ее и братьев должно было произойти с минуты на минуту: за окнами дома уверенно темнело. Принимая во внимание возможность возникновения склоки под хорошо знакомым девизом «опять раскидал повсюду свои мудреные штуковины», я сгреб угли из плиты в жаровню и отправился туда, где ученым занятиям ничто не должно было помешать — к себе в кабинет, по совместительству бывший и спальней.