Паутина долга - Страница 13

Шурх. Корешок одной из книг на второй сверху полке углового шкафа выдвинулся из плотного ряда. Легкая муть песчаной метели оседает, и с пола на меня снова выжидательно смотрит мордатый пес.

— Спасибо за помощь.

Вместо ответа мне снова подставляют горло. Не могу отказать: энергично чешу и его, и массивный подбородок. Только потом мне позволяют подвинуть складную лестницу и подняться на искомую высоту.

Так, что тут у нас? О, знаменитый бестиарий heve Лотиса, можно сказать, бесценное издание, потому что создано автором собственноручно, в единственном экземпляре. Кажется, кто-то и когда-то делал с него списки, но сейчас, за давностью лет и относительно малым количеством шатающегося по дорогам магических существ, пожалуй, и в столичной Королевской библиотеке он не пользуется спросом. Том первый, «Создания Жизни». Насколько помню лекции в Академии, том второй носит название «Создания Смерти». А вот то, чего даже академики не знают, так это наличие третьего тома, под созвучным названием «Создания Хаоса». Могу поклясться, чем угодно, в моей личной библиотеке он имеется. Только не буду искать. Не сегодня.

Устраиваюсь за столом, придвигая поближе подсвечник. Дело за малым: в добрых шести сотнях страниц отыскать единственно нужную. Лотис если и пользовался логикой при составлении сего труда, то известной лишь ему одному (а скорее, вообще никакой не пользовался: знаю я, как пишутся справочные пособия… как боги на душу положат). До утра работы хватит.

Под кипой листов начал вспухать бугорок, все выше и выше, пока не опрокинул «крышку», раскрыв книгу на той странице, которая и была мне нужна. Песчаной змейкой юркнул по пергаменту на стол, с него — на пол и, бодро доскользив до Хиса, рассыпался по шкуре короткими волосками. Сам пес и ухом не повел, делая вид, что просто ожидает, пока хозяину надоест посреди ночи копаться в книгах, и придет пора отправляться спать.

— Спасибо еще раз.

Благодарность снова тает в тишине.

О чем мне поведает мудрая книга? Через четверть часа продирания сквозь высокопарный слог Лотиса выяснилось: о многом.

В частности, полностью подтвердились слова скорпа. Он в самом деле умер. Примерно спустя три вдоха после того, как на его кожу попала влага выдоха гаккара. Собственно, она могла попасть не только на кожу, а куда угодно: на волосы, в глаза — итог один. Секреция особой железы, напоминающей змеиную, мгновенно всасывается и проникает в кровь, следует по первому попавшемуся сосуду к сердцу, через него — на новый круг, по пути поражая всю алую жидкость. Два биения сердца вполне достаточно, чтобы вся кровь оказалась отравленной и неспособной захватывать, удерживать и переносить поступающую извне Силу. Так что, маг вовсе не «отрезан» от Потока, а всего лишь лишен возможности им пользоваться. Возвращен к первородному состоянию, что означает… Очень любопытно. Вернуть прежнее, значит, упорядочить хаос, возникший вольно или невольно, а этим обычно занимается кто? Правильно. Заклинатели. Другие маги попросту не способны на такие подвиги. Следовательно, гаккары имеют какое-то отношение к моей бывшей родне. Забавно…

Ладно, речь о другом. Единственный способ остаться живым — остановить биение сердца, то есть, прекратить ток крови и изъять отравленные струи. В принципе, нет ничего невозможного, но сомневаюсь, что такое по плечу даже каждому десятому магу. Скорп, наверное, мог бы, но не знал о подобной тактике борьбы с гаккаром, а сейчас эти знания запоздали. Впрочем… Есть одна идея насчет выигрыша во времени. Надо ее обдумать хорошенько, а пока почитаю дальше.

Ага, нашел! Поскольку сам гаккар в некотором роде также является магом, ему не менее прочих необходима связь с Потоком, которая была бы невозможна, если бы… Если бы одновременно с ядом в соседней паре желез не вырабатывалось противоядие. Значит, все просто: нужно всего лишь напоить скорпа искомой секрецией. Но сначала придется найти и уговорить женщину, а это удается далеко не всегда…

— Почему ты до сих пор не спишь?

О, легка на помине! Женщина. Ливин. Лив.

Светлые пряди распущенных по плечам волос, прозрачно-зеленые, как нежная весенняя зелень, глаза, полянки веснушек по обе стороны от небольшого прямого носа, пухлые губы. Ну и пусть девушка ростом повыше меня, а в плечах лишь чуть уже: зато она живет в моем доме и согласна стать моей женой. Почти согласна.

Поверх ночной рубашки наброшен пушистый платок, наверняка, из пожиток Каулы: большой, шерсть некрашеная и не слишком ровно спрядена. Что поделать, моя матушка рукодельница еще та. Если взглянуть, в чем обычно щеголяю я… Нет, не буду вспоминать о грустном. Хотя бы потому, что появление в библиотеке Ливин заставило меня улыбнуться. Растерянно и довольно одновременно:

— У меня есть дела.

— Дышишь пылью?

Она проводит кончиками пальцев по пергаментному листу. Я слежу за движением ее руки, как зачарованный.

— Уже поздно.

— Я знаю. Поэтому тоже хочу спросить. Можно?

Лив кивает, продолжая дарить ласку книжной странице и заставляя меня ревновать. Но мне нравится испытывать ревность.

— Почему не спишь ты?

— Я спала. А потом проснулась, вышла за стаканом воды в кухню, увидела свет в библиотеке… Ты выглядишь очень усталым.

Наконец-то ее пальчики коснулись моей щеки! Как приятно…

— Что-то случилось, зайчик?

Зайчик? Это еще кто? А, вспомнил. Зверь. С длинными ушами. Нет, милая, я, скорее, ослик. Точнее, осел. Ослище.

— Я должен кое-что сделать. А потом сразу пойду спать, обещаю!

— Сразу?

Приоткрытые губы усмехаются. Это предложение? Могу спорить, да. Но я не могу его принять. Только не сейчас. Не сегодня. Мне нужен прилив крови совсем к другому месту, нежели…